[tertia-vigilia]

Читала в лихолесье сборник Пришвина, потому что где ещё читать Пришвина, как не в лихолесье.
Утаскиваю на память.

— Так, видно, бог не обидел меня разной ерундой, которая приходит в голову, когда становится скучно.

— Нет, я не хочу сказать, что такое любимое может найти каждый страстный человек в своём деле и так представить своё ремесло, будто оно самое лучшее и только им одним можно заниматься. Силу любви своей я испытываю не по хорошему, а по тому злу, которое приходится переносить.

— …и беда не чутье, а в его огромной башке, набитой соломой.

— Так и у людей, как у деревьев: иногда у сильного человека от боли душевной рождается поэзия, как у дерева смола.

— Сегодня мелодия проникла в меня, и я допустил для себя возможность удовлетворения жизнью совершенно простой, в которой настоящее добро выходило бы без всяких усилий, а прямо как непременное следствие жизни, которую ведёшь для себя.

— Друг мой, ни на севере, ни на юге нет тебе места, если сам поражён: вся природа побеждённому человеку – поле, где была проиграна битва.

— Стол мой запущен, он похож на лес: контуры рисуют умственного работника, а в деталях хаос, ничего не понять никому, кроме самого хозяина. Так выходит в лесу ёжик, перебирает листву: он всё знает. И так я за своим столом.

— …и дом мой был везде, где мне удавалось сочинять свои сказки.

— Все бранятся зверем, хуже нет, когда скажут: «Вот настоящий зверь». А между тем у зверей этих хранится бездонный запас нежности.

— Сколько умных, образованных людей направлено на то, чтобы разобрать простейшее творчество Михаила Пришвина, раскрыть его секрет и дать его тем, кто хочет хорошо писать. Самому мне смешно, и даже иногда страх берет: а вдруг раскроют, что там нет ничего, и меня засмеют?
Но ещё страшнее думать, что я сам поверю в то, что мне приписывают, перестану в лесах сидеть на пнях и сочинять и куплю себе настоящий писательский письменный стол.

— Хочу я вам опять рассказать о своей собаке, но вперед говорю: не думайте, что так-таки в этом и есть спасение – собаку завести и взять ружье. Нет, можно охотиться с фотоаппаратом, с микроскопом, с записной книжкой и как угодно, лишь бы в природе быть и работать в охоту, а не в одну только заботу.

— Тот человек, кого ты любишь во мне, конечно, лучше меня: я не такой. Но ты люби, и я постараюсь быть лучше себя.

— Выправить можно и согнутый гвоздь, только потом колотить по нему осторожней: на слабом месте он может согнуться.
И человек тоже иной бывает так согнут и перегнут, что с ним надо обращаться осторожно до крайности.

— …я вспомнил жизнь многих хороших людей и подумал о том, что много на свете таких счастливых пар, так много, что мы их не замечаем, и все почему-то гонимся за драмами.